Античные истоки

У Гомера словом «демон» обозначается таинственное влияние божественной силы на человека, которое может быть как благим, так и несущим зло (в «Одиссее» исследователи отмечают тенденцию приписывать демону преимущественно дурное, враждебное влияние; в таком смысле слово употреблено в поэме около двадцати раз — ЛЕНГТОН, 85-86). В послегомеровскую эпоху слово приобретает более конкретный смысл, обозначая существ, занимающих посредующее положение между богами и людьми. У ГЕСИОДА демоны — души людей Золотого века, приставленные Зевсом к людям, дабы охранять их и надзирать за ними (ТРУДЫ И ДНИ, 121-126). Сократ в «КРАТИЛЕ» ПЛАТОНА подхватывает и развивает эту версию:

души людей Золотого века «были разумны и все было им ведомо», всякий «достойный человек» после смерти «становится демоном, заслужив это имя своей разумностью» (398В-С). Феогнид и более поздние авторы говорят о демонах как спутниках и хранителях того или иного человека. У аттических авторов упоминается
«благой демон» (agathos daimon), связанный с хтоническими силами и предстающий в обличии змеи, — добрый дух, охраняющий дом (наподобие домового); такому демону иногда «посвящали» дома, как это сделал Тимолеон в Сиракузах.

Платон и его школа трактуют демонов как промежуточных между богами и людьми существ, «которых стоит упоминать в наших молитвах, потому что они могут быть доброжелательными посредниками»: они «прозрачны» и невидимы; обладают большой мудростью, «знают все наши мысли» (идея, решительно отвергнутая позднее христианством), отличаются склонностью к добру и ненавистью ко
злу (действия злых людей причиняют им боль); они способны, в отличие от богов, переживать боль и страсти (ЭПИНОМИС, приложение к «Законам» Платона, созданное в кругу его учеников, вероятнее всего, математиком Филиппом из Опуса, 984-5в).

Ученик Платона Ксенократ впервые разделил демонов на благих и дурных: он возвысил богов до полного личного невмешательства в дела мира, а функцию посредников передал демонам, списав также на их счет все скандальное и неблагопристойное, что говорилось в мифологии о богах; демоны по Ксенократу обладают телом, состоящим из «земной» и «эфирной» материи. Ксенократ также различает между 1) демонами, которые всегда были таковыми; 2) душами людей,
которые после смерти отделились от тела и стали демонами; 3) демонами, живущими внутри нас и тождественными с нашей собственной душой (МЕРЛАН, 35).

Иерархию демонов выстраивает и АПУЛЕЙ в сочинении «О божестве Сократа»; демонами являются:

1) «бог, которым для каждого является его душа»; иначе говоря — сама душа понимается как демон;

2) «человеческие души, когда, после уплаты долгов жизни, они отреклись от своего тела... их на древнем латинском языке называли Лемурами»;

3) демоны, которые никогда не находились в человеческом теле — «более высокий и священный род демонов, которые всегда свободны от пут и оков тела и начальствуют над определенными силами... В их числе — Сон и Любовь» (О БОЖЕСТВЕ СОКРАТА, 14-15).

Неоплатоник Порфирий (ок. 234—302 гг.) уже выводит различение дурных и добрых демонов из самой их природы, промежуточной между материей и духом: дурные демоны укоренены более в материи, нежели в духе, у добрых демонов материальное
начало подчинено духу; дурные демоны и пространственно обитают в более низких сферах, где им сподручнее вызывать неурожай, болезни и непогоду. Добрые демоны способны помочь человеку в его духовном восхождении к высшему божеству, в то время как дурные подвержены аффектам и сами вызывают страсти.

Как ни стремилось христианское богословие искоренить восходящие к античной демонологии учения о добрых демонах и об иерархии демонов, они не были до конца преодолены и расцвели с новой силой в неоплатонической демонологии Ренессанса.